Евгений, как Вы оцениваете проект российских властей по созданию «иннограда» в Сколково? При каких условиях он может оказаться успешным?
— В моём понимании идея иннограда — создать полигон, на котором могут быть отработаны принципы функционирования «экосистемы» инноваций, специфичной для России. Организаторы инициативы предполагают на одном, отдельно взятом кусочке земли создать новое государство со своим правовым режимом, правилами игры и поселить туда людей, которые готовы жить по-новому.
Было бы неверно, однако, копировать «настоящую» Кремниевую долину: российская инновационная отрасль должна развиваться по своим механизмам. Было бы также неверно в дальней перспективе ограничиваться одним лишь Сколково: в России много перспективных центров инноваций — Новосибирск, Томск, Казань и т.д. В самих США Кремниевая долина — не единственный такой центр, есть ещё Бостон, Северная Каролина, Сан-Диего.
Я не случайно применил слово «экосистема»: чтобы всё это заработало, необходимо создать комплексную инфраструктуру, которая должна включать не только и не столько недвижимость, бизнес-инкубаторы, лаборатории и разработчиков. Нужна целая система сервисов, обслуживающих такую инфраструктуру: юристы, патентные поверенные, венчурные фонды, инвестиционные банки, контрактные исследования и разработки. Не менее важная составляющая — благоприятная предпринимательская культура.
Ещё один ключевой фактор успеха — доступ к хорошим проектам. К сожалению, сейчас внутри России количество интересных компаний, особенно в сфере биомедицинских технологий, ограничено. Среди уже существующих венчурных фондов и институтов развития за эти проекты идёт серьёзная конкуренция: капитала на рынке больше, чем может поглотить российская технологическая индустрия. Поэтому очень важно получить доступ к интересным технологиям мирового масштаба в других регионах планеты.
Речь о переезде иностранных стартапов в Сколково или об инвестициях российских денег за рубеж?
— Главное — не в какой географии инвестируются российские деньги, а владельцами каких технологий в результате подобных вложений становятся российские инвесторы. «Экосистема» Сколково должна влиться в мировую «экосистему» технологий. Дело в том, что бизнес инноваций всегда глобален, строить его в отдельно взятой России или в отдельно взятом Сколково нельзя…
…А как же, например, Яндекс?
— Яндекс оперирует в интернете, там есть своя специфика: для многих интернет-сервисов локализация — это путь к созданию добавочной стоимости. Кроме того, это не наукоёмкий проект, а сервисный бизнес. Мы сейчас, в первую очередь, говорим о наукоёмких проектах, которые основаны на интеллектуальной собственности. Это то, что нужно развивать в России, — у неё для этого есть хороший потенциал. И как раз в данном случае интеграция в мировой инновационный процесс чрезвычайно важна, потому что инвесторы готовы вкладываться только в компании, ориентированные на глобальные продажи российских разработок.
Второй аспект интеграции — движение в обратном направлении, с глобального рынка — на локальный. Очень важно приносить новые перспективные технологии на российский рынок, раз сейчас их на нём нет. Это можно сделать как раз за счёт интеграции идеи Сколково с «экосистемами» других стран — в частности, с Кремниевой долиной.
Я убеждён, что для запуска этого процесса венчурный капитал, как механизм и инструмент трансфера, является хорошим инструментом. Венчурные инвестиции — это идеальный механизм отбора наиболее перспективных технологий и получения доступа к ним. Ни один научно-технический совет не может обеспечить сопоставимого по качеству и эффективности уровня технической, рыночной и бизнес-экспертизы. На мой взгляд, формирование стратегических партнёрств с международными венчурными фондами позволит отработать механизм трансфера этих технологий в российские регионы — в данном случае в Сколково.
Можете пояснить на конкретном примере?
— Увы, примеров нет, потому что подобных прецедентов пока не существует. Но я вижу следующий возможный механизм: в Сколково создаётся фонд фондов с участием государства, который инвестирует, то есть становится Limited Partner одного или нескольких профессиональных фондов в Кремниевой долине. У этих фондов будет обычная функция: зарабатывать деньги для своих инвесторов. Однако вместе с зарабатыванием денег они будут давать инвесторам (то есть структурам, связанным со Сколково) доступ к интересным и перспективным компаниям, которые выходят из Кремниевой долины, других регионов США, планеты в целом. Получая доступ к этим интересным предприятиям, российские инвесторы смогут привлекать портфельные компании этих фондов в Сколково. Без партнёрства с профессиональными международными венчурными фондами будет трудно обеспечить заполнение российской инфраструктуры перспективными компаниями.
Есть такие западные компании, которые будут готовы переехать в РФ?
— Да, могу пояснить на примере близкого мне биотеха и медтеха: многие мои портфельные компании можно было бы привезти в Россию, для этого есть инфраструктурные и финансовые предпосылки (наличие капитала и профессиональных компаний, осуществляющих контрактные исследования). Нет пока существенного интереса на российской стороне, который оправдал бы подобные движения.
На мой взгляд, важно осуществлять подобный трансфер для компаний, находящихся на достаточно ранней стадии своего развития. Тогда большую часть их бизнеса можно будет построить в России.
Понятно, что компанию нельзя просто взять за руку, привести в Сколково и сказать: «Здесь будет твой новый офис». Нужно создать условия, при которых для этой компании будет привлекательно обосноваться в Сколково. Например, можно обеспечить финансирование определённых исследовательских программ в России (за счёт привлечения инвестиций). Для биотеха очень актуальна возможность быстро и дёшево проводить доклинические и клинические испытания — с этой точки зрения Россия является привлекательной территорией.
Кстати, очень важно, что эти компании через ту же партнёрскую инфраструктуру получат в дальнейшем доступ к глобальному рынку.
Не получится ли так, что западные венчурные фонды будут «сплавлять» в Сколково менее привлекательные проекты, а всё действительно перспективное оставлять на своей территории?
— Всё, что подходит западным венчурным фондам, должно подходить и Сколково. Я категорически против того, чтобы привлекать в Россию компании, которые не понравились инвесторам где-то ещё, либо скупать «лежащие на боку» активы. Это порочная практика. В России нужны компании по-настоящему мирового класса, в которые хотели бы вкладывать капитал ведущие инвесторы.
Но, если говорить о биотехнологии, сразу возникает проблема соответствующей лабораторной инфраструктуры, которая у нас явно не на мировом уровне…
— Как раз подобную инфраструктуру и необходимо создать в Сколково: лабораторные сервисы, гистопатология, метаболомика, структурный анализ, молекулярная биология. Сегодня компании, которые проводят клинические испытания в России, все препараты и пробирки отправляют на Запад. В России (в данном случае в Сколково) придётся всё создавать практически с нуля, но иного выхода нет.
Может быть, сконцентрироваться сначала на менее «требовательных» областях, например, IT?
— Бизнес информационных технологий в России находится на хорошем международном уровне. Когда я встречаюсь с ребятами, у которых здесь есть IT-стартапы, они говорят на правильном деловом языке. Многие имеют офисы в Кремниевой долине, иностранных инвесторов и так далее. Бизнес IT и так прекрасно развит.
Но в России, кроме того, есть ещё специалисты очень хорошего уровня в области химии, биологии и медицины, которые пока совсем не востребованы. В той же Кремниевой долине любая биотехнологическая компания с большим удовольствием берёт себе на работу российских химиков, потому что они — одни из самых лучших.
В Сколково необходимо обязательно создать условия для биотехнологических компаний. Я считаю, что нужно привлекать фирмы на самых ранних стадиях развития, вплоть до ситуаций, когда команда состоит из одного-двух изобретателей. Кроме того, важно делать акцент на инновационные исследования и интеллектуальную собственность, а не на производство.
Остаётся вопрос о критериях и механизмах отбора проектов для Сколково.
— Административными методами здесь действовать нельзя, никакой научно-технический совет или чиновники с этим не справятся. Мне кажется, что принцип отбора должен быть рыночным: кто бы ни голосовал за проект или компанию, он должен голосовать своими деньгами.
Следует привлечь к анализу и отбору заявок венчурные фонды. Как мы, венчурные капиталисты, выбираем компании для своего портфеля? Мы сами, без всякого экспертного совета, без привлечения учёных (так как мы сами специалисты в своей области) делаем анализ технологии и рынка. Каждый партнёр голосует «за» или «против» и полностью несёт ответственность за своё решение и перед своими инвесторами, и перед своими партнёрами, голосуя собственными рублями или долларами. Лучшего механизма не найти.
Другое дело, какие фонды к этому привлекать и на каких условиях, как это всё структурировать, чтобы им это было тоже интересно.
Какой здесь может быть роль AmBAR и вообще соотечественников, занятых в технологическом предпринимательстве?
— Конечно, русское сообщество за рубежом, в том числе AmBAR, необходимо привлекать на всех этапах развития Сколково; однако сама экспертиза и отбор проектов должны осуществляться не государственными или общественными организациями, а рыночными структурами, в том числе венчурными фондами.
Но раз Сколково — государственный проект, какие-то правила отбора должны быть зафиксированы формально.
— В том-то и дело, что если пойти по такому пути (с подачей заявок, отбором по каким-либо непонятным зафиксированным критериям или по произволу чиновников), то получится «как всегда». Критерии должны быть только рыночными.
Возможно ли это в российских условиях?
— Это действительно сложный вопрос, потому что в России рыночные механизмы не всегда работают, но раз уж собрались создавать «город будущего», живущий по совсем другим законам, чем остальная Россия, почему бы не начать с рыночных механизмов? Государственная структура, которая будет курировать Сколково, может заключить соответствующие договоры с профессиональными рыночными игроками и привлечь их к процессу.
Много ли в России таких игроков?
— Круг венчурных фондов ограничен, и они все молодые. Опыт работы невелик, какой бы фонд не рассматривать. Но большинство людей, работающих в этом секторе, — высокопрофессиональные бизнесмены. Главное — создать им самим рыночную мотивацию.
Кроме российских, нужны и профессионалы международного уровня. Хороших фондов с участием российских специалистов в США можно пересчитать по пальцам одной руки, и тем ценнее их помощь.
Были ли уже какие-то консультации с Вами или с AmBAR?
— Несколько инициаторов проекта уже советовались со мной независимо друг от друга. Концепция пока сырая, и поэтому очень важно с самого начала заложить в неё правильную стратегию. Я очень рад, что авторы проекта понимают важность участия международных экспертов и российских профессионалов за рубежом.
Источник: www.strf.ru
